Участник СВО
Ветеран боевых действий на Северном Кавказе
Звание: сержант
Должность – командир группы

Председатель ТРОО «Ассоциации ветеранов разведки и спецназа», Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени, медалями «За отвагу», Ведомственные награды Росгвардии: «За службу на Кавказе», медалью Ермолова «За службу на Кавказе», «За отличие в службе Росгвардия» и двумя наградами ЧВК «Вагнер» – кавалер «Черного креста», лауреат национальной премии президента РФ «Страну меняют люди»
Директор Сибирской строительной компании
ТГАСУ окончил в 2020, по специальности инженер-механик

ЧЕЛОВЕК БОЯ

Прекрасные девы-воительницы, закованные в блестящие латы, на вороных конях с воинственным криком «Хойотохо!» стремительно несутся по воздуху, разрывая тучи и озаряя блеском своих доспехов, к месту битвы, где бы она ни случалась на земле. Это их, валькирий, обязанность – быть там, где сражаются герои. Это они могут решить, кому жить, а кому умереть. Это они, валькирии, самых достойных погибших уносят на небеса… Так не за это ли их так любят «вагнеровцы»? Или за завораживающую, немного пугающую, но и бодрящую музыку, где воздушные вихри скрипок, которые прорезают фанфары?

– «Полет Валькирий» каждый из нас слышал не раз, – признается Игорь. – И вообще Рихарда Вагнера всегда слушали. В разных аранжировках. В разных переложениях. И Вика Цыганова про ЧВК «Вагнер» пела на Луганских и Донецких радиостанциях постоянно пела. Люблю русский рок. И классику люблю. Это еще с детства. Мы с супругой частенько приходим послушать симфонический оркестр в филармонию. Но там выбора нет, что слушать. Что есть, то и слушали.

… На Донбассе Игорь оказался осенью 2022 года. Вскоре после мобилизации. Это было его второе пришествие на русскую землю, но с украинской государственностью. Впервые в этих краях он воевал еще в 2014 году. Тогда в составе спецподразделения – разведывательно-диверсионной группы, на этот раз – в составе ЧВК «Вагнер».

Частная военная компания в жизни Игоря появилась не вдруг, но вполне закономерно. Когда началась мобилизация, первая мысль была о батальоне «Тоян». Набором занимались друзья. Казалось, контракт – в кармане. Но медкомиссию Игорь не прошел. Почти за год до начала СВО он перенес инсульт. Внешний здоровый вид молодого мужчины эскулапов не убеждал. Терапевт не стала расспрашивать, как пациент за год смог восстановиться так, что рвется на фронт, и решительно сказала «нет»!

– А мне было стыдно, что я не использую свой опыт для защиты страны! – не скрывает эмоций Игорь.

Тогда и было принято решение – служить в ЧВК «Вагнер».

– Почему «Вагнер»? Во-первых, в ЧВК уже звали. Набирали с боевым опытом. Во-вторых, знал всю систему командования в «Вагнере», знал, что она другая, сильно отличается от обычной армейской. Сначала проводил своих друзей, которые ушли в зону СВО по мобилизации, а на следующий день сам улетел.

«Как я стал тем летом»

Боевой опыт Игоря и география мест, где он получал его, позволяет называть его «человеком боя» – по аналогии с персонажем пьесы «Две стрелы» Александра Володина. Игорь не возражает против такого определения. Но, говорит, «есть нюансы».

– Да, я – человек боя. Человек войны. Для меня все боевые действия, как азарт на охоте. Выполнение задачи, особенно если надо найти и уничтожить врага, – это по мне. Но человек боя – это результат воспитания. В семье все дяди и тети служили в военной полиции, кто-то до сих пор служит. На их примерах я вырос. Отец меня воспитывал мужчиной, а настоящему мужчине нужно быть патриотом и защищать интересы страны. С малых лет мечтал стать военным.

Первый шаг навстречу своей мечте всем казался правильным. После окончания средней школы и профессионального училища в деревне Тукай Зырянского района Игорь поехал в Новосибирск поступать в институт МВД. Экзамены сдал на «отлично». Показал себя сильным, выносливым, ловким, метким на занятиях в полевом лагере. Но заболел там.

– Мне сказали: «Езжай домой – лечись. К началу учебного года приезжай на занятия». Но когда я вернулся, в списках фамилию свою не обнаружил. Когда стал выяснять, мне сказали, что на мое место взяли сына генерала.

Крушение мечты? Разочарование в людях? Для кого-то, но не для Игоря. Ведь его мечта – не в институте учиться, а Родину защищать. Поэтому решил пойти на срочную службу, а в дальнейшем – остаться в армии, на сверхсрочную. Так и сказал родителям, что после армии домой не вернется.

– Я сразу хотел уехать в Чечню, но тогда не было направлений. К нам домой пришел знакомый военком, дал список – выбирай. Я выбрал ВМФ. Камчатку. Нас было 203 человека со всей Сибири. Отборочный пункт в Петропавловске-Камчатском. И как-то вечером в казарму зашел капитан второго ранга. «Кто хочет служить в войсках белая кость, голубая кровь»? А что это такое? «Это подводники». Все в один голос сказали: «нет»! И все поехали служить на подлодку. Напрасно думают, что на подводной лодке трудно служить. Мне нравилось служить.

В учебке получил специальность «механик предпусковой подготовки баллистических ракет», но на подводную лодку попал не сразу. Забрали служить в 57-е отделение охраны ФСБ. Стал помощником секретчика. У них заключил контракт на сверхсрочную. Но мечту о подлодке не оставлял.

– Я все время подходил к командиру с рапортом – перевести на подлодку. И в один прекрасных момент он мой рапорт подписал. Служил на подлодке «Томск», потом «Вилючинск» и «Рязань». В общей сложности три года отдал морю, с 2005 по 2008-й. Контракт закончился, когда я был в отпуске в Москве. Мне предложили продлить службу на Дальнем Востоке, но мечта уехать в Чечню все еще горела в сердце.

Жизнь на «гражданке» после армии казалась пресной и мыслилась временным отдыхом. И действительно в Томске Игорь пробыл недолго.

– Шел мимо военкомата, зашел спросил: есть набор в Чечню? Если, что я готов. И выложил свое личное дело. Через неделю позвонили и сказали: «Два дня на сборы – и в Чечню».

…Мечта закрепилась в координатах между Урус-Мартаном и Ачхой-Мартаном. Случалось, в зоне ее действия оказывались населенные пункты Дагестана и Ингушетии. Человек боя мог повторить вслед за русским поэтом: «Кавказ подо мною», но потомки генерала Ермолова не склонны были восторгаться природой. Им ближе другая поэтическая формула другого русского поэта: «злой чечен ползет на берег».

Очень скоро Игорь убедился, что специфика службы в Чечне – это не горы и даже не особенности климата, это особенности менталитета.

– Когда я пришел, на той стороне воевали не столько боевики-чеченцы, сколько наемники. Охранять конституционный порядок было не просто. Горы и тишина могли обмануть, а уж люди… Население было связано с боевиками. И где будет засада – вообще не известно. Бывало так: выезжаем из базы, до села 150 километров, а в селе уже знают, что мы выехали. А вокруг вроде бы никого нет. Но везде наблюдатели сидят. И это очень быстрое сообщение.

Местом службы Игоря стала 46-я отдельная бригада оперативного назначения внутренних войск МВД. За 25 дней, что длился курс вновь прибывшего, бывший подводник освоил новую специальность – сапер. Но это только половина правды.

– Для меня важно было попасть в спецподразделение. Я и попал, как хотел – в разведку, был прикомандирован к саперной роте на год. Когда её расформировали в 2012-м году, проходил службу в спецподразделении Урус – Мартана.

На вопрос комполка, где хотел бы служить, молодой боец дал ответ, который удивил опытного командира – он попросился в ачхой-мартановскую разведку, о которой ходили слухи, что ей поручают самые опасные и самые сложные операции. Другими словами, новичок сам просился в пекло.

Отбор в это спецподразделение был жестким. Право ношение формы надо было заслужить. Комплекс контрольных проверок физически сильный сибиряк выполнил безукоризненно.

Морально-волевые качества проверил случай. Еще по пути к месту службы. Бронированный «ЗИЛ», на котором Игорь с другом добирался до заставы, обстреляли боевики. Боевое крещение случилось совсем не так, как он это себе представлял. Машина вместе с пятью пассажирами ушла в кювет и перевернулась. К счастью, все остались живы. Выбравшись из-под брони «ЗИЛ» он, как и друг Пашка, вжимался в землю и слушал свист пуль. Но недолго. Потом вместе с пулеметчиком, который был в том же «ЗИЛе», отвечали огнем на огонь. Строчил из пулемета, а все остальные из АКМ. А дальше, как и положено на театре боевых действий – тишина. В ней и пришло осознание: кто-то там, Наверху, за него.

За этот бой Игорь получил свою первую медаль – «За службу на Кавказе».

Служба сапёром в разведке, командование отделением сапёров сформировали особые привычки и наложили свой отпечаток на образ мыслей.

– Когда приезжал в отпуск, первые три дня заглядывал в мусорные баки, выискивая подозрительные предметы. Зрение настроено на такие «предметы».

Таким предметом мог быть шприц, закиданный сухой листвой. Шприц в лесу – вещь неестественная, но нужно иметь боевой опыт и особое чутье, чтобы распознать в «случайном» предмете ловушку террористов. Игорь не только распознал, но и успел предупредить товарищей, чтобы замерли и не двигались. Не двигаться под обстрелом – дело совсем не простое. Но еще сложнее под шквальным огнем обезвреживать самодельное взрывное устройство, хитроумно устроенное так, что в зону его действия попадала вся группа. От шприца тянулись провода к миномётным минам с большим радиусом поражения.

Почти пять лет прослужил Игорь в ачхой-мартановской разведке, в задачи которой входили поиск и ликвидация террористических бандформирований.

– За все годы, что я был в роте, она не потеряла ни одного человека. Ребята все опытные, хорошо подготовленные.

С особой теплотой вспоминает командира роды с позывным «Магадан». Вот кто был Человеком Боя – он шестым чувством, где враг устроил засаду и вел своих ребят так, чтобы не напороться на врага, но зайти оттуда, откуда не ждут.

После расформирования ачхой-мартановского батальона Игорь служил в Урус-Мартане в роте спецназа, стал командиром отделения. Когда в Грозном был создан отряд специального назначения «Скиф», ушел туда.

Почему оставил роту, где его ценили? Что вело? Азарт. Опасность. «Скифу» поручали задания повышенной сложности, которые выполнялись в экстремальных условиях.

– Я с 12 лет ходил на охоту, жил в тайге, экстремальными условиями меня не удивить.

Именно в составе сборного отряда «Скиф» оказался в Сирии. Задача та же – поиск и ликвидация террористов и бандформирований. А вот климат другой. Еще жарче, чем в Чечне. И пыль от бетонно-кирпичного крошева на улицах городов.

Античная Пальмира, на фоне руин которой играл Мариинский оркестр под управлением Валерия Гергиева, Игорю запомнился другой «симфонией».

В первой ее части было противостояние двух диверсионно-разведывательных групп, во-второй – размышление, как ликвидировать оставшегося террориста, который засел в полуразрушенном доме и прикрывался девочкой, как щитом, в третьей – свето-шумовая граната и точный выстрел, в четвертой – спасение девочки и возвращение ее перепуганным, но счастливым родителям.

На стороне справедливости

Воевать «против» или воевать «за»? Разницу этих лингвистических формул Игорь интуитивно уловил еще в Чечне. Но во время СВО она стала особенно заметной.

Когда «против», чаще думаешь о враге. Потому что важно знать: кто он, что у него в голове и за душой. От ответа на эти вопросы, порой, зависит твоя жизнь и выполнение задания.

– В Чечне были смертники, они не жалели себя. Если вступали в бой, шли до последнего. Один мог прикрывать отход группы, и знал, что погибнет. Вопрос религии был не последним, а иногда даже решающим. Нечто похожее было и в Сирии. На СВО такого нет. Украинцы боятся за свои жизни. Хотя там разные люди воют. «Азовцы» похожи на религиозных фанатиков. Но они очень отличаются от чеченских и африканских боевиков. Есть молодые фанатики, которые напичканы русофобской агитацией, а есть те, кого принудительно призвали – они чаще сдаются. Это, как правило, тероборона.

Когда «за», то невольно ощущаешь себя частью чего-то очень большого, чувствуешь, что за тобой не только рота, батальон, «братишки», но дом, который ты оставил, уйдя воевать. Когда «за», ты понимаешь, что мир без тебя не наступит.

Еще в 2014 году Игорь понял, как важно воевать «за». За русских людей, за русский язык, за историю страны, за то, что ты поклялся защищать – за Родину.

– В 2014-м заходил в составе разведгруппы спецподразделения. Оно было создано на территории Луганска и Донецка. Мне было тогда около 30. И наша задача была – собрать сведения, на что настроены люди на Донбассе, с какими мыслями живут. Мы просто общались. Ходили «в гражданке». Помню, сидим в кафе. За соседним столиком девушка, примерно моего возраста, агрессивно так говорит: «Россия напала на нас». Я вмешался. «На чем, говорю, основано такое утверждение? Танки русские по улицам Киева? Где русские войска»? А она твердит, как зазубренный урок: «Путин-убийца». Они уже были зомбированы. Мозги им промывали хорошо. По телевизору только и слышно: «Русские плохие… Русские напали…». А ведь рядовые украинцы, если судить по состоянию их поселков и городов, нехорошо они жили после распада СССР. Разруха. Все освобожденные территории – это постройки еще советских времен. Украинская власть ничего не строила на Донбассе, но внушала ненависть к русским.

Думал ли Игорь, сидя тогда в кафе, что через восемь лет ему придется уже с оружием в руках отстаивать право русских людей говорить и думать по-русски?

– Я готов был к решению, которое принял верховный главнокомандующий в феврале 2022 года. Так что сильно ошибаются те, кто кричит про агрессию. Россия не выступает агрессором на Украине. Она просто защищает русских в Донецке и Луганске. По просьбе этих же регионов. Если бы данные районы не воевали, то США давно бы ввели свои войска на Украину и понастроили свои бы базы. А каждая база – опасность для нашей страны.

Именно для защиты стратегических интересов России на разных континентах, в разных странах, где не было возможности завести регулярные части министерства обороны, и создавалась ЧВК «Вагнер». И, как подчеркивает Игорь, создавалась при участии государства.

– В ЧВК «Вагнер» своя патриотическая идеология. Вот все говорили: «Вагнер» воюет за деньги. Нет! За деньги воюют все. Но не ради денег идут под огонь. Когда я шел в ЧВК «Вагнер», я даже не знал, какую зарплату буду получать. И получил ее только, когда вернулся с СВО. До этого я даже не интересовался уровнем зарплаты. Так сейчас и мобилизованные получают денежное довольствие. Мы деньги называли – приятный бонус к службе. Вот и все. Надо быть круглым дураком, чтобы идти на войну и думать, что ты там заработаешь. Ведь можно же и погибнуть.

Игорю импонировало то, что в любом подразделении ЧВК «Вагнер» строгости больше, чем в армии. Абсолютное выполнение приказов командира. Каждый знал, что есть задача – ее нужно выполнить. Есть строгость, есть понимание. Нельзя принимать алкоголь, наркотики. Нельзя перечить командиру. Никакой вольницы.

– Не выговором грозили, а с людьми разговаривали. Общались. Говорили, что в бою каждый может себя проявить. В «Вагнере» передавали задачу на подразделение. Здесь учитывался опыт каждого бойца и каждого сражения. Я как командир роты вхожу к своим и говорю: «Вот есть такая задача. Как будем выполнять»? 98 человек в моем подчинение. Сколько человек есть, командиры взводов и подразделений – разговариваем, принимаем решение, выполняем задачи. Пошли – выполнили – доложили. Мы сражались на стороне правды, справедливости.

«Война – совсем не фейерверк,
А просто трудная работа»

Для профессиональных военных любое задание – работа. В мирное или военное время – все равно работа. Получили приказ – «уезжаем на работу». Выполнили – «отработали».

Игорь привык свою работу делать основательно, честно и безупречно. Так было в Чечне, в Сирии, и в Донбассе. Слава о нем, как о высокопрофессиональном сапёре бежала впереди него. Он только прибыл на базу ЧВК «Вагнер» в Краснодарском крае, а о нем уже знали. Но, на войне, как на войне, сначала проверка. Однако через день по прибытии в отдельный бригадный батальон не его учили – он учил новичков всем тонкостям саперного дела. А еще через три дня Игорь уже работал «за ленточкой», на Луганщине.

– Специфика диверсионно-разведывательной роты такая, что мы работали везде: Стаханов, Горское, Лисичанск, Артемовск, Соледар. Как цыгане, то там, то тут. Наша задача – работа в тылу врага. Укрывались в старых шахтах, в полу- или почти разрушенных многоквартирниках или в поселках, где вообще никого нет. Иногда жили в деревнях, на уже освобожденной территории. Заходили за ЛБС, уничтожали боевые склады или группы ВСУ. Минировали возможные пути отступления. Под Врубовкой работали в чистом поле – под пристальным присмотром вражеских дронов и минометным огнем. Во время обстрелов укрывались в лесополосах, но пока участок намертво не закрыли, не ушли. Работали от темна и до темна. На задание ушло примерно две недели.

Потом этот участок назовут «линией Суровикина». Но выстроена она была руками «вагнеровцев». Подразделение саперов под руководством Игоря дальше второй вражеской линии обороны не уходило, чтобы не попасть в плен. Заходили и уходили через бреши вражеской линии обороны.

– Нас поддерживала артиллерия. Выполняли задачу – возвращались.

Валькирии тоже выполняли свою работу. Девы-воительницы явно симпатизировали парню из сибирской глубинки – храбр, умен, силен, отважен, честен. Сколько раз они стояли за его спиной, своими блестящими щитами отводя удары! Сколько раз вытаскивали из таких переделок, где смертному не выжить. Например, когда Игорь с бойцом, уходя от огня противника, бежали по полю, усыпанному «лепестками». И умудрились ни на один не наступить! Хотя опасность лежала в двух сантиметрах от следа.

– Уходили от обстрелов за минуту-другую, как туда, где мы были, прилетал «Хаймарс». Допустим, по рации получаем сообщение, что на дом наведена РСЗО – мы уходим. Только нашли новое укрытие, глядишь, от старого – одна воронка.

Ситуации возникали разные. Не дойдя до цели, попадали в засаду ДРГ украинцев. А полпути уже пройдено. Нет смысла отходить. Вступали в бой. И шли дальше.

– Был случай, когда парней со второй роты взяли в окружение. И мы ночью ездили отбивать их. Днем нереально. Передали по связи – продержитесь до ночи. Частично вступили в бой, применив хитрость. Хитрость состояла в том, что мы разделились на две группы. Одна отвлекала, другая вытаскивала. Сделали большой взрыв – враг подумал, что наши заходят туда. А там было всего 16 человек. Я же со своей группой вытаскивал людей. Мы должны были создать коридор – проводить. Все пешком. Все на себе. Техника ждала на точке эвакуации. Вариантов поступить по-другому не было.

Запомнились сражения и за Артемовск. Бои в условиях городской застройки осложнялись тем, что «укрепы» ВСУ на последних этажах высотных зданий. Но это было еще полбеды. Беда была в том, что неонацисты прикрывались мирными жителями, как живым щитом. Так же поступали террористы в Сирии. Почерк у бандитов похож.

– У нас задача сохранить мирное население. Оно не виновато в происходящем конфликте. Мы же русские. Мы не действуем, как они. Потому что не террористы. У нас другая цель.

Находясь под Рубежным, артиллеристы, что стояли рядом, выкопали блиндаж времен Великой Отечественной. Игорю пришлось разминировать неразорвавшийся с 40-х годов снаряд.

– Получилось так, что мы воевали в дедовских окопах против … украинцев, которые воют практически против своего же народа. История Великой Отечественной войны у нас общая…

Случалось, группа Игоря брала в плен противника. Приходилось разговаривать. На разных участках и противник вел по-разному.

– Какая может быть жалость к врагу? Один раз пожалеешь, потом сам пожалеешь об этом. Но и ненависти тоже не было. Я профессионально подхожу. Стоит задача: ликвидировать противника – мы ликвидируем. Ненависть может быть только тогда, когда тебя предают. Если знаешь, что враг для тебя не представляет опасности, то тогда в плен берешь. Хотя в Африке не берут в плен никого и никогда. Или: если пять минут назад погибли твои товарищи от их рук, то о каком плене может идти речь?! А если до боя сами сдаются, то можно и в живых оставить…

Карьерный рост в службе старшего сержанта из Томска случился после встречи с комбатом, который специально для разговора с сержантом прибыл на передовую. Разговор вышел мужской, короткий.

Если комбат доверяет жизни 98 отборных бойцов, не раз проверенных в боях и сложных операциях, надо ценить такое доверие. И оправдывать. Рота – не отделение. Груз ответственности тяжелее, чем рюкзак со взрывчаткой. Но ни перед какой тяжелой работой Игорь не пасовал.

В краткой характеристике контрактника из Томска есть такая запись: медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени вручена на СВО.

– Самая лучшая награда – сон. Особенно для командира. Когда я был на связи, жена удивлялась: ты вообще спишь? А бывало, по три дня не спал. На ходу спали. Мечта была: выспаться. Думал, приду домой, сутки или двое просплю. Не получилось. Да и желания такого уже не было.

Варвара обещала ждать

На СВО Игорь уехал вскоре после знакомства с будущей женой. Варвара обещала ждать. Игорь обещал вернуться живым.

– История знакомства, как в песне «А у нас во дворе есть девчонка одна». Увидел ее утром перед работой, около подъезда дома, где живу. Что такое?! Единственная симпатичная девочка – соседка по подъезду! Недели через три новая встреча. Сижу во дворе, на лавочке после тренировки, подходят друзья. То да сё. Пришли в гости, а хозяйка пока задерживается. Вдруг из-за угла дома выходит она… Через десять минут, друзья позвонили: «Тобой соседкой интересуется».

Недели две спустя Игорь и Варвара твердо знали, что вместе им лучше. Варвара воспитывала сына. У Игоря в другой семье тоже подрастал сын. Когда он уходил на СВО, знал, что дома его будут ждать жена и сыновья.

 «Моя дорогая жена ждала меня из служебно-боевой командировки 7 месяцев. По возвращению я сделал ей предложение и получил положительный ответ. Бракосочетание состоялось в День семьи, любви и верности в Доме приемов губернатора. В данный момент я опять защищаю интересы нашей России», – написал Игорь летом 2024 года в адрес оргкомитета конкурса, который проводился ко Дню семьи, любви и верности.

История молодой семьи была включена в региональный проект «ФотоИстория», организованный областной администрацией и Томской филармонией. Фотография молодоженов 8 июля демонстрировалась на виртуальной выставке около БКЗ. Для своей любимой Варвары Игорь устроил целое шоу с помощью аниматоров. Девушка была счастлива – такой день семьи запоминается на всю жизнь.

Впрочем, муж умеет удивлять. И в этом Варвара убедилась почти сразу после свадьбы.

– В очередную командировку уехал просто. Вечером сидели, ужинали. Я повернулся к Варваре и сказал: «Все, я в Африку уезжаю». – «Все решено»? – «Все. Там я еще не был». Закончился контракт – я вернулся. Правда, не через пять месяцев, как указано было в контракте, а через шесть с половиной. Из-за ранения задержался немного. Пока с Мали летел домой, побывал и в Ливии, и в ЦАРе, и в Сирии. Потом в госпитале Бурденко полежал.

В Мали тоже защищал интересы России, как когда-то в Сирии. В воспоминаниях об Африке на первом месте фигурируют особенности климата и жизни: жара, пустыня и хижины, за которыми невозможно укрыться.

– На СВО больше задействована артиллерия, в Африке ее много меньше. На Украине ты знаешь, где находится противник, у тебя есть определенные границы фронта, в Африке – ее нет. Там могут напасть в любой момент. Когда наши попали в засаду, моя группа выполняла другую задачу. И мы вышли из окружения, а вторая группа погибла полностью. Там противостояние было 1500 тысячи боевиков против наших 83 человек.

В августе 2024 года, когда служба в Африке по контракту подходила к концу, Игорь со своей группой подорвался на машине.

– Обычно в таких происшествиях не выживают. А мы выжили. Все. Я и водитель получили ранения – стали 300-ми. Тяжелое ранение, но голова, руки-ноги на месте. Варваре сразу сообщил, как только понял, что живой: «Я – 300-й. Домой прилечу. Все нормально». После этого случая я задумался на недельку: всё, хорош испытывать судьбу! Не раз такие моменты были в моей службе. Но это был самый жесткий. В такие минуты, когда жизнь балансирует на грани, любовь к жизни становится сильнее…

В Томске Игоря ждала семья и работа. Еще до СВО, когда он уволился из спецотряда «Рысь», сформированного на базе Северской дивизии, его позвали работать в большую строительную компанию, которая строит по всей Сибири. Начинал с должности начальника по транспортной логистике. Когда вернулся с СВО, Игорю предложили стать директором этой компании.

– Видимо, для учредителей я стал тем лицом, которому можно доверять. Сделали предложение – отказать не смог.

Параллельно с работой он прошел отбор в федеральную программу «Время героев» и стал учиться на будущего госслужащего.

– Отрадно, что государство понимает, что именно таким путем надо обновлять руководство страны. Если человек на СВО отвоевал, то в нем можно быть уверенным на все 100 %, что он – патриот своей страны. И не будет продавать Родину.

Но война и мир для Игоря не существуют порознь. Вернувшись к мирной жизни, он возглавил Ассоциацию ветеранов разведки и спецназа, выступает инициатором многих патриотических мероприятий.

Именно за военно-патриотическое воспитание молодежи стал лауреатом национальное премии президента «Страну меняют люди». 15 июля в концертном зале «Зарядье» наряду с другими лауреатами ему вручили премию. Для лауреатов пел Ильдар Абразаков.

– Когда с СВО приехал, сел за руль – и вдруг коршун вылетел, а у меня реакция, как на дрон. Военные привычки быстро уходят. Неделя мирной жизни – и все прошло. Работы в компании много, но я и сейчас не исключаю, что могу куда-то поехать…

Татьяна ВЕСНИНА