Ответ на этот странный и неожиданный вопрос такой же неожиданный – композиторы и их музыка. Некоторые дотошные читатели склонны считать, что Булгаков, даря своим героям музыкальные фамилии и имена, просто удачно шутил или пользовался «подсказкой памяти», в которой хранилось множество музыкальных ассоциаций. Это нет! – возразим мы. Он не просто шутил – он выстраивал свою «партитуру звуков». А «помогали» ему в этом Гектор Берлиоз, Николай Римский-Корсаков, Игорь Стравинский, Иоганнес Штраус-младший, Анри Вьетан, Петр Чайковский, Франс Шуберт (их имена упоминаются в романе, некоторые превращены в персонажи), а также неупомянутые, но ощутимые – Иоганн Себастьян Бах, Шарль Франсуа Гуно.

Начнем, пожалуй, с Баха.

Имя великого кантора Булгаков зашифровал трижды в романе. Во-первых, в виде адреса «нехорошей квартиры» на Большой Садовой – дом 302-БИС – это анаграмма имени Баха Иоганна Себастьяна, автора «Страстей по Матфею».

Именно это произведение Баха становится прообразом романа о Понтии Пилате и Иешуа Га-Ноцри, который пишет Мастер. В романе Мастера упоминается один из четырех евангелистов – Левий Матфей. Он ходит за Иешуа (в самом фонетическом звучании угадывается Иисус) и все записывает, но, как признает на допросе у Понтия Пилата бездомный философ, «он неверно записывает», от этого и путаница.

«Страсти по Матфею», как и «Страсти по Иоанну» Баха – по жанру пассион. По мнению лингвиста и музыковеда Бориса Гаспарова, который первый провел мотивный анализ романа, «Мастер и Маргарита» — пассион.

К слову, Иоганн – имя еще одного евангелиста. Имя Иван носит автор атеистической поэмы об Иисусе Христе поэт Бездомный. Михаил Берлиоз упрекает молодого поэта не в том, что исказил истину, а в том, что описал Христа слишком по-человечески, как реально существовавшего.

Неназванный Бах, как видим, связывает два романа – роман Мастера о Понтии Пилате и роман о самом Мастере, то есть фактически помогает понять сложную композицию булгаковского романа («текст в тексте»).

Но и это еще не все. Последнее доказательство, что Бах очень даже помог Булгакову – это появление Коровьева-Фагот в романе. «Клетчатый гаер» сначала привиделся Михаилу Берлиозу на скамейке возле Патриарших Прудов, которые когда-то в старину назывались Козьим болотом. Понятно, что старинное название места – откровенный намек на черта в тихом омуте. И вот этот «черт» является и не просто пугает видением, а материализовавшись указывает путь к казни – к турникету. Но успевает представиться Михаилу Александровичу — «бывший регент» и начинает просить подаяние.

Вспомним биографию И.С. Баха. Он всю жизнь нуждался в деньгах. Нет, не просил подаяние, но всегда жаловался, что жалование задерживают. Кроме того, в 1723 году в церкви Святого Фомы в Лейпциге состоялось первое исполнение «Страстей по Иоанну», в тот же год Бах получил должность регента.

Однако не зря современники Булгакова называли его сатирическим писателем. Михаил Александрович, используя балаганный прием перевертыша, мелкого беса Коровьева наделяет должностью композитора, который всю жизнь прославлял Бога и служил ему своим творчеством.

По сути, появление Коровьева перед турникетом – это последнее предупреждение Михаилу Берлиозу, одуматься и отказаться от своей атеистической точки зрения. Но Аннушка уже пролила растительное масло, и на нем поскользнулся глава Массолита.

Читатель, который впервые знакомится с романом «Мастер и Маргарита», недоумевает, почему один и тот же персонаж – Коровьев из свиты Воланда, получил прозвище Фагот? Он, как и Михаил Александрович Берлиоз, не может избавиться от этого вопроса, как глава Массолита от наваждения в клетчатых штанах с лопнувшим пенсне.

А ведь все не случайно.

Превращая название инструмента в прозвище, автор «Мастера и Маргариты» связал музыкальной тайнописью два, казалось бы, очень далеких персонажа – Фагота и Афрания. Помните, Понтий Пилат в романе Мастера просит начальника тайной службы сначала рассказать ему о казни Иешуа Га-Ноцри, а потом отдает приказание «позаботиться» об Иуде из Кириафы? Имя этого человека, которому дано «деликатное» поручение – «спасти» предателя — Афраний.

Изобретателя фагота тоже звали Афраний. Вернее, Афранио дель Альбонези. Каноник из Феррары.

Соло фагота звучит в «Колыбельной» из музыки к балету «Жар-птица» Игоря Стравинского. А именно в лечебнице у доктора Стравинского оказывается Мастер после того, как сжег свой роман о Понтии Пилате. И «Колыбельная» на концерте прозвучит как музыкальная тема Мастера.

Почему Стравинский стал в романе доктором психиатрической лечебницы – сюжет для отдельного рассказа.

Услышать музыку, которую Булгаков зашифровал в своем произведении можно 9 октября на концерте «Булгаков в музыке».

КУПИТЬ БИЛЕТ СЕЙЧАС, в том числе по Пушкинской карте, и разгадать музыкальную тайнопись Булгакова